Особенности клинического течения синдрома гиперандрогении и принципы его терапии у девочек-подростков

А.В.Телунц
Научный центр акушерства, гинекологии и перинатологии РАМН (дир. – акад. РАМН В.И.Кулаков), Москва

Одной из важнейших проблем современной гинекологической эндокринологии является раннее выявление нарушений становления репродуктивной функции у девочек-подростков. Наиболее частой причиной патологии репродуктивной системы является синдром гиперандрогении. Постоянно нарастающий интерес к изучению этой патологии сдерживается определенными трудностями. К числу этих трудностей относятся полиэтиологичность, гетерогенность, полиморфизм самого заболевания, в силу которых возникают существенные различия в интерпретации клинических проявлений и особенностей течения процесса, диагностических подходах, трактовке результатов обследования и определении лечебной тактики [1, 2]. Терминологическая путаница затрудняет понимание отдельных элементов симптомокомплекса гиперандрогении, их соотношения и взаимосвязи. Допускается достаточно вольное употребление и толкование распространенных в современной литературе терминов: гиперандрогения, вирилизация, гирсутизм, дефеминизация. В последнее время наибольшее распространение для определения патологического процесса, ассоциированного с избыточными эффектами андрогенов в женском организме, получил термин «синдром гиперандрогении» (СГА).
СГА — это симптомокомплекс, включающий изменения внешнего облика и фигуры женщины, голоса, кожи, костно-мышечной системы, молочных желез и внутренных половых органов. Эти симптомы могут сочетаться с некоторыми признаками вирилизации наружных половых органов, например — клиторомегалия, что отражает выраженность и тяжесть патологии [2, 3]. Обсудим некоторые, часто встречающиеся клинические маркеры СГА у девушек. Особенностью клинических проявления СГА в детском и подростковом возрасте является отчетливая последовательность и стадийность проявления основного признака СГА — гирсутизма [4]. Термин «гирсутизм» применим к случаям избыточного роста терминальных волос в андроген-зависимых областях кожного покрова. Гирсутизм появляется после менархе, в связи с пубертатным усилением функции гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой системы. В литературе даже применяется описательный термин «перименархиальный дебют» [3, 5]. Патологическое оволосение на лице, нижних и верхних конечностях обычно появляется спустя некоторое время после обнаружения нарушений менструального цикла и постепенно прогрессирует. Даже при гипоталамическом синдроме периода полового созревания, характеризующимся бурными темпами полового созревания, первые признаки гирсутизма наблюдаются у девушек не ранее 14 лет. Однако для женщин фертильного возраста имеются четкие критерии, позволяющее дифференцировать патологический и физиологический гирсутизм. Девять гирсутных зон известны как гормональное число шкалы Ферримана–Галвея . Если речь идет о детском возрасте, то существование особых, дополнительных признаков гиперандрогении (таких как ускорение темпов физического развития, опережение костного возраста по отношению к паспортному и преждевременное закрытие зон роста) следует несомненно учитывать в пользу понятия «гиперандрогения». Проведенный анализ имеющихся в литературе сообщений позволяет утверждать, что на начальных стадиях формирования этого синдрома, гирсутизм минимален, или совсем отсутствует, в то время как кожные проявления гиперандрогении (акне вульгарис, жирная себорея) регистрируются у большинства больных [6, 7].
Доминирующим клиническим симптомом, возникающим на разных этапах полового развития (с менархе или после относительного небольшого периода регулярного менструирования), является нарушение менструального цикла. Оно проявляется в основном олиго- и опсоменореей, реже — аменореей и ациклическими маточными кровотечениями. Первичная аменорея для СГА нехарактерна. У части больных отмечается период регулярных менструаций, а иногда и сохраненный менструальный ритм с преобладанием в клинической картине гирсутизма. Существует так называемый период становления месячных, где нарушения менструального цикла при отсутствии кожных проявлений СГА могут быть и не расценены, как патологический признак. Более того, так как формирование овуляторного цикла у девочек происходит лишь спустя определенное время после менархе, термин «хроническая ановуляция» у девушек употребляется редко.
Методы лечения девочек-подростков с гиперандрогенией

Таким образом, ни один из клинических симптомов, характерных для женщин фертильного возраста, не может быть четким диагностическим критерием в детском и подростковом возрасте. Это приводит к тому, что в начальной стадии формирования СГА ведущее место в диагностическом поиске занимает этап лабораторной и инструментальной верификации клинического диагноза.
Очевидно, что своеобразие клинических проявлений СГА у детей, заключающееся в отсутствии их в допубертате и минимальной выраженности в начальном пубертатном периоде, обусловлено именно возрастными особенностями репродуктивной системы. Основными онтогенетическими особенностями созревания репродуктивной системы является постепенное усиление функции гипоталамо-гипофизарной системы. В препубертатном периоде происходит резкий подъем секреции гонадотропинов [8–9]. В возникновении патологических симптомов, связанных с функциональной гиперандрогенией в пубертате, играет роль не абсолютное количество ЛГ и ФСГ, а их соотношение, отражающее функциональное состояние высших регулирующих центров. Они претерпевают возрастные физиологические изменения, что проявляется в первоначально низком его значении (так как нарастание уровня ФСГ происходит задолго до повышения уровня ЛГ и эстрогенов). Физиологическая роль ФСГ проявляется в первой половине пубертатного периода и заключается в подготовке ткани яичника: повышении чувствительности к действию ЛГ. Соотношение ЛГ/ФСГ в норме в доменархиальном периоде равно 1, более года после менархе – колеблется от 1 до 1,5, более 2 лет – от 1,5 до 2. Для СГА диагностическое значение имеет индекс ЛГ/ФСГ. В диагностике гиперандрогенной патологии доминирует принцип уточнения источника избыточной продукции мужских половых гормонов. Несомненно этот принцип оправдан при органической гиперандрогении вследствие неопластических и гиперпластических процессов в яичниках или коре надпочечников. Во всех иных случаях, на долю которых приходится до 98% в структуре СГА, патология обычно имеет комбинированный характер. Поэтому достоверно судить об основном и тем более единственном источнике функциональной гиперандрогении не представляется возможным. Последние 5 лет многие специалисты высказывают мнение, что при функциональном СГА для клинициста важнее установить прогностические критерии выбора лечебной тактики. По-видимому, такая концепция на уровне современных представлений имеет право на существование, так как более чем в 50% случаев патология носит сочетанный характер и успешно лечится антиандрогенами или комбинированными эстроген-гестагенными препаратами независимо от типа и патогенеза СГА [2, 10, 11].
В настоящее время основное внимание в определении сущности СГА уделяется патологии центральных механизмов регуляции функции яичников и надпочечников. Уточняется роль гиперпролактинемии, допамин и опиатергических систем гипоталамо-гипофизарного комплекса, ожирения. Выясняется значение инсулина и ростовых факторов в гиперсекреции андрогенов овариальными структурами.
В настоящее время различают:
1. Гиперандрогению надпочечникового генеза, которая является результатом генетического дефицита активности ферментных систем, участвующих в секреции стероидогенеза гормонов.
2. Гиперандрогению яичникового генеза. В последнее время применяется более оправданный с патогенетической точки зрения термин – синдром гиперандрогенной дисфункции яичников (ГДЯ). В настоящее время выделяются три основные формы ГДЯ. Это так называемый истинный поликистоз яичников, обусловленный рецепторно-гормональной внутрияичниковой патологией с нарушениями регуляторной функции гонадотропинов. Вторая форма является как бы вторичной, возникающей на фоне длительно протекающего диэнцефального синдрома с нарушениями гипоталамо-гипофизарной регуляции (так называемая центральная форма). Третья – гиперандрогенная дисфункция яичников, сформировавшаяся на фоне нарушенного стероидогенеза, обусловленного неклассической врожденной дисфункцией коры надпочечников (мягкая, стертая, постпубертатная форма АГС), или возникающая на фоне синдрома Иценко-Кушинга.
3. Конституциональную гиперандрогению. Считается, что предпосылкой развития этой формы является активация фермента 5a-редуктазы. В результате увеличения 5a-редуктазной активности происходит образование дегидротестостерона и андрогенизация организма.
4. Некоторые авторы предлагают ввести в классификацию еще и синдром развивающихся поликистозных яичников (мелкокистозная дегенерация яичников) [12].
Все перечисленные формы требуют различных подходов в диагностике и подборе отличных друг от друга методов лечения.
Основными принципами применения методов лечения при различных формах являются:
а) регулирующая и корригирующая терапия, применяемая при дисфункции гипоталамо-гипофизарной системы. Это назначение препаратов нейромедиаторного действия (дофаминергических — дифенин, антисеротониновый — перитол, редергин – агонист центральных дофаминергических и серотонинергических рецепторов).
б) терапия антиандрогенами (ципротерон ацетат) показана при всех видах андрогенизации. Назначается Диане-35 в контрацептивном режиме, при необходимости – в комбинации с Андрокуром – 10 с 1 по 15 день или Андрокуром 50 с 1-ого по 10-й день от начала применения Диане-35.
Диане-35 увеличивает синтез в печени глобулина, связывающего половые стероиды, тормозит секрецию ЛГ гипофизом и снижает выработку тестостерона в надпочечниках, в результате чего снижается свободная фракция андрогенов сыворотки. Кроме того, входящий в состав Диане-35 ципротерон ацетат конкурентно ингибирует тканевые рецепторы андрогенов, уменьшая тем самым проявления андрогенизации (акне, себорея, гирсутизм). На фоне терапии Диане-35 отмечается стабилизация менструального цикла.
При недостаточности 21-гидроксилазы также целесообразно назначение Диане-35 в дополнение к основной терапии глюкокортикостероидами.
в) подавление патологической гиперактивности фермента 5a-редуктазы – при идиопатическом гирсутизме: – пермиксон, верошпирон, при гиперпролактинемии – препараты бромокриптина.
Полагаем, что представленное разграничение форм патологии и методов лечения поможет более эффективному и быстрому достижению основной цели – восстановлению менструальной и репродуктивной функции у данного контингента больных.
В заключение хотелось бы привести некоторые схемы лечения отдельных форм гиперандрогении.
а) Дисфункция коры надпочечников. Гетерозиготное носительство мутации 21-гидроксилазы (врожденная гиперплазия коры надпочечников).
Глюкокортикоиды (преднизолон в дозе от 2,5 до 10 мг в день в течение 3-6 мес). КОК с антиандрогенным эффектом (Диане-35).
б) Гиперфункция надпочечников.
Терапия, направленная на нормализацию гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой системы (дифенин 100-200 мг в день, редергин – 4,5 мг в день, перитол – 0,008 г в день, ноотропная и липотропная терапия в течение 3-6 мес).
в) Гиперандрогенная дисфункция яичников (синдром поликистозных яичников).
Монофазные оральные контрацептивы, предпочтительно – с антиандрогенным эффектом (Диане-35) – с 1-го по 25-й дни меструального цикла, верошпирон 50 мг в день в течение 3-6 мес. При ожирении рекомендуется снижение массы тела.
г) Конституциональная форма гиперандрогении (гиперактивность фермента 5a-редуктазы).
Ингибиторы фермента 5a-редуктазы (пермиксон 80 мг 2 раза в день в течение месяца, верошпирон 50 мг в день в течение 3–6 мес). КОК с антиандрогенным эффектом (Диане-35) с 5-го по 25-й день цила.
Литература
1. Комаров Е.К. Нарушений регуляции функции надпочечников и яичников у женщин с гиперандрогенией (патогенез, диагностика, лечение). Автореф. дис…. д-ра мед. наук; СПб, 1993 .
2. Шилин Д.Е. Синдром гиперандрогении у женщин с различными формами нарушений репродуктивной системы: Автореф. дис….канд. мед. наук; М. 1990.
3. Шилин Д.Е. Ретроспективная оценка течения пубертата при синдроме гиперандрогении//Пробл. эндокринол. 1996; 42 (1): 20-5.
4. Малявская С.И. Физиологические механизмы развития гиперандрогенных состояний в процессе полового созревания, ранняя диагностика и прогнозирование возникновения. Автореф. дис….канд. мед. наук; Архангельск, 1995.
5. Шилин Д.Е. Синдром изолированного пубархе у девочек: Новый взгляд на старую проблему. Материалы республиканского совещания – семинара главных детских эндокринологов субъектов РФ. Смоленск, 1999.
6. Долян Г.Г. Гирсутный синдром у женщин детородного возраста (некоторые вопросы патогенеза, клиники и диагностики). Автореф. дис….канд. мед. наук; Ереван, 1981.
7. Яровая И.С. Синдром гиперандрогенной дисфункции яичников у девочек –подростков (патогенез, клиника, лечение, прогноз). Автореф. дис….канд. мед. наук; М. 1998.
8. Богданова Е.А. Гинекология детей и подростков. М., 2000.
9. Ткаченко Н.М., Тумилович Л.Г. Богданова Е.А. О роли андрогенных гормонов в формировании гонадотропной функции гипоталамо-гипофизарной системы девочек на разных этапах онтогенеза//Акуш. и гин. 1973; 7: 61-4.
10. Levrier M., Dergelle H., Bestaux Y., Bourry –Moreno M., Brun J. P. and Sally F. Rev frans Gynec Obstet 1988; 83: 573-6.
11. Nappi C., Farace M. J., Minutolo M., Tomasseli A. P. and Muntemagno U. Eur J Obstet Gynec Reprod Biol 1987; 25: 209-19.
12. Пищулин А.А., Бутов А.В., Удовиченко О.В. Синдром овариальной гиперандрогении неопухолевого генеза (обзор литературы)//Пробл. репродукции 1999; 3: 6-15.